Для музея Суворова в Кистыше Суздальского района Владимирской области Суровцевым выполнен бюст великого полководца. Он является одним из экспонатов музея. Вот что рассказал нашему корреспонденту Владимир Суровцев.
Символически я связан с Суворовым с самого рождения. Моя фамилия Суровцев и фамилия великого полководца происходят от одного славянского корня «суровый». Когда я был ребенком, да и позже вместо Суровцева меня часто записывали и звали Суворовцевым. Я не обижался. Наоборот, я чувствовал гордость, что меня так называют. Полководец Суворов — это часть военной темы, а военная тема проходит сквозь все мое творчество, она для меня крайне значительна. Во-первых, потому, что я родился в 1951 году, то есть принадлежу к первому послевоенному поколению. Во-вторых, воевал с фашистами мой отец. На фронтах Гражданской и Великой Отечественной воевал мой дед. Война всегда была для меня чем ‑то близким, а не далекой историей. В-третьих, у меня было советское воспитание. И фильмы были про войну и про Суворова, и книги, и классные часы. Неудивительно, что, когда я вырос, именно военно-историческая тема стала для меня такой важной.
Работа над бюстом Суворова для музея в Кистыше особенна тем, что ей предшествовала длительная подготовка, включавшая не только художественный, но и научный элемент. Передо мной стояла задача создать не просто образ великого полководца. Нужно было решить сразу две сложные проблемы: во ‑первых, соблюсти в изображении облика Суворова максимальное сходство с прототипом, то есть с живым Суворовым. Во-вторых, вдохнуть в это изображение духовный огонь, то есть вложить в скульптурный портрет идею, которая соответствовала бы сущности генералиссимуса, его внутреннему стержню. Сложность первой проблемы состояла в том, что, хотя существует огромное количество портретов полководца, в том числе и прижизненных, на всех портретах он очень разный. Рознятся не только черты его лица, но даже полнота фигуры, не говоря о волосах и прочих деталях. Есть гипсовая посмертная маска Суворова. Но, как известно, такая маска сохраняет костные формы лица, но не его мышечные особенности. То есть маска могла быть подспорьем в работе, но не решала всей проблемы. Художники всегда работают с посмертными масками. Вера в посмертные маски объективна. В бронзе и на экране участвует множество моментов. В конечном итоге маска всегда не похожа на того, с кого ее сняли. Сущность второй проблемы — содержания, которое мне предстояло вложить в бюст — была чисто художественной. Суворов был гений, а гении — сверхсложная субстанция. Я должен был понять и почувствовать, что главное я хочу выразить своим суворовским образом. Первую задачу мы решили в два приема. Ольга Калашникова — превосходный художник, умнейший, широчайше образованный специалист — нашла и проанализировала все существующие изображения полководца. Параллельно в институте этнологии и антропологии Российской академии наук на основе методики, предложенной академиком Герасимовым, по посмертной маске восстановили научно обоснованный облик генералиссимуса. Синтезировав результат анализа О. Калашниковой и результат работы ученых-антропологов, мы получили изображение Суворова, каким он, скорее всего, реально был в жизни. Размышляя над идеей памятника, изучая литературу о великом соотечественнике, я понял и почувствовал: главное в Суворове то, что он всегда победитель. Всегда! Под его командованием нас нельзя было победить. Когда Суворов был впереди, стыдно было не быть победителем. Работая над скульптурой, я всегда стараюсь создать внутренне правдивое и духовное произведение. На этот раз я старался передать высокий дух Суворова при его абсолютной простоте, добиваясь при этом максимального портретного сходства с тем живым человеком, который жил в Кистыше в конце XVIII века.
В 2023 году вышел фильм Светланы Сергеевны Дружининой «Гардемарины‑1787. Война». Светлана Сергеевна предложила мне сыграть в этом фильме роль Александра Васильевича Суворова, и я согласился. Как и Дружинина, я понимал, что у нас с великим полководцем общий типаж: мы невысокие, сухощавые, порывистые. Когда я заплетаю косичку, издалека действительно может показаться, что между нами есть сходство. Тема Суворова незадолго до предложения Дружининой уже возникала в моей жизни. Я напрямую соприкасался с великим полководцем, когда ездил в Швейцарию. Мне случилось быть там по своим творческим делам, и волею случая я познакомился с замечательным человеком — Александром Александровичем Трубецким. Трубецкой и его друзья подсказали мне идею воспользоваться возможностью и пройти по маршруту Швейцарского похода Суворова, что я и сделал. Мне не удалось побывать на всем маршруте, но даже и та часть, которую я прошел, произвела на меня огромное впечатление. А потом Светлана Сергеевна пригласила меня на съемки. Они проходили в Крыму, в Казантипе. Конечно, я ее спрашивал, как должен играть. Она всегда отвечала одно и то же: «Никакой игры! Нужно не играть, а действовать, как сам чувствуешь. Все, что ты будешь делать, должно идти только изнутри».
Она потребовала от меня ничего не читать о Суворове и не смотреть. Но я так не могу. Разумеется, я стал влезать вглубь темы. Однажды у одного из авторов мне попалась фраза Суворова, определившая для меня ключ к этому человеку. Фраза была примерно такая: «Да, во дворцах я шут. Но когда речь идет о службе, об армии, — я русский генерал, я дипломат». Именно такого полководца я и старался передать. Конечно, я много раз думал, почему он не проиграл ни одного сражения. Сейчас я отвечаю на этот вопрос так. В любой области жизни всегда есть гений. Суворов от природы был наделен гением военачальника. Он обладал колоссальным интеллектом и потрясающей эрудицией, знал семь языков, был феноменально начитанным. С другой стороны, он до малейших тонкостей знал армейскую жизнь. Соединение этих обстоятельств — гениальности, обширнейших знаний военной теории и практики, высокоразвитого интеллекта — и сделало Суворова тем, кем он стал. Такие люди штучные. Он был гений военного искусства и при рождении предназначен для роли полководца. Да, у него имелись элементы тщеславия. Но это нормально для гения. Он знал себе цену, хотя судьба часто уводила его на вторую и третью роли, и всегда стремился на то место, какое сам для себя определял: место командующего, место победителя.
Моя работа — создавать памятники, чтобы они сохраняли историческую память, память о великой истории России. Памятники имеют значение. Вот сейчас, например, поляки уничтожили около 600 памятников нашим солдатам, освобождавшим Польшу. Зачем они это сделали? Чтобы стереть память. Они хотят забыть о нашей роли в спасении своей страны и своих соотечественников Россия — особая страна. Офицерство у нас всегда — самый благородный, с точки зрения национального самосознания, вид деятельности. Быть офицером — значит, может быть, сложить голову за Отечество. Суворов был рожден для этого. Суворов — удивительного соединение народного начала с гениальностью. Он не под кого не подстраивался, всегда знал, что главное для него — Россия, она для него дороже жизни. В чем сила русского человека? Все российские победы — результат нашего духовного единства. Запад — страны закона, Восток — страны традиций. Мы народ либо веры, либо идеи. Когда мы состоялись в духе, нас победить вообще невозможно.
Суворов это знал замечательно. Я помню слова маршала Жукова: главным условием нашей победы был патриотизм русского народа и его духовное превосходство. Сумрачный германский гений всегда проигрывал православному русскому духу. Толстой говорил, что искусство есть способ заражения людей своими чувствами. Искусство — воспитатель чувств. Человек есть только там, где душа выше тела. Художник должен творить для души, для духа. Сейчас я мечтаю сделать конную статую Суворова, чтобы она стояла в Крыму. В биографии полководца есть много мест, которые с ним прямо связаны. В Крыму Суворов рассчитал Балаклаву. Сделал первый план Севастополя. Выиграл Кинбурнское сражение. Я не знаю, какое именно место лучшее для установки такой работы. Не в Севастополе. Это город морской славы. В другом месте. Нужно искать его вместе с крымскими властями, может быть, обсуждая вопрос с жителями Крыма. Не знаю, удастся ли воплотить в жизнь задуманное. Поставить конный памятник Суворову—моя нынешняя мечта.
Николай Зуев, фото из открытых источников
